В царстве ив и берёз

Художник Геннадий Львович Рогозный родился в 1948 году в городе Тосно под Санкт-Петербургом. Отец его родом из кубанских казаков, а корни по материнской линии веками связаны с Северо-Западом: её предки лежат на старом тосненском кладбище, которое, увы, подмял новый высотный микрорайон - в недавнем прошлом не считали за грех, за святотатство построить на могилах игровой аттракцион с танцплощадкой, жилые корпуса. Самих себя покоряли. Глумились над своим прошлым в чаду беспамятства. Могло ли это все просто так обойтись обществу?

— Хоть бы часовенку где поставить там, — сокрушается Геннадий. — По костям ходим...

Здесь, в Тосно, он учился в школе и постигал азы живописного мастерства у местного художника Родиона Чумакова, который и разглядел в нём редкое дарование. В 1967 году Геннадий окончил художественно-графическое училище в Ленинграде, скоро стал принимать участие сначала в городских, потом в республиканских и всесоюзных выставках. Сегодня работы члена Союза художников России Геннадия Рогозного можно встретить и в различных художественных галереях страны, а также в частных коллекциях Швеции и Германии, во Франции и США, в Австралии и Японии, его персональные выставки с успехом проходили в престижных художественных салонах Санкт-Петербурга, Стокгольма, Гамбурга, его неповторимые пейзажи можно было встретить на традиционных аукционах в отеле «Друо» в Париже.

Он из тех мастеров, которые своим искусством умеют преобразить обыденное, нарушить традиционное восприятие окружающего, заставляют взглянуть на мир глазами художника. Не случайно его любимые учителя — Коровин, Кончаловский, у которых он постигал тайну загадочного колорита. Его пейзажная живопись выражает глубинную суть творческого темперамента, лиризм и одновременно напряжённо-страстное восприятие мира.

Он пишет в пастозной манере, как бы выплескивая на холст чувство увиденного, свое волнение. Нас захватывает очарование пейзажа, поэтическое настроение души, чаще всего радостное, иногда слегка грустное, но всегда по-пушкински светлое. Он с упоением пишет пейзажи русской земли. Художник ощущает национальный характер пейзажа и с большой силой изображает ту тихую, спокойную, «светло и красно украшенную» провинциальную северо-западную Русь с её полуразрушенными храмами и монастырями, с покосившимися от времени домами, утонувшими в зелени и золоте берёз и раскидистых ив, с опушками и пригорками, с клином возвращающихся в Россию над весенним половодьем журавлей. И этот всеобъемлющий свет над православными храмами, эта величественная красота, которая даже в полуразрушенном, запущенном виде заставляет понимать, какая цивилизация духа ещё держится на русской земле, наполняет наши сердца ощущением радости и тревоги. Радости оттого, что мы причастны к этому миру, равного по красоте которому не найти, тревоги потому, что всё это скоро может исчезнуть, если не сумеем сохранить его.  Каждая работа художника полна переживания за нашу действительность.

Вот его пейзаж «Крестцы. Уходит гроза». Какой колорит красок, сколько света и тени, сколько радости жизни в самом воздухе, как божественно чиста красота сияющего на фоне уходящей летней грозы православного храма, как привычно и размеренно возобновляется на полотне крестьянская жизнь!

Или на другом полотне те же Крестцы, но уже весной. Какой здесь изображен век? Шестнадцатый? Двадцатый? Нежная зелень и лёгкие малахитовые купы деревьев, неповторимый в своей красоте собор, заливающий светом весь деревенский пейзаж, размытую дорогу с чистыми, как глаза ребёнка, лужами, с покосившимися заборами и сверкающими от вешней влаги крышами домов — всё это было и будет, все это кажется вечным на русской земле.

Одна из выставок Рогозного в Санкт-Петербурге имела такое название: «Лучше этой земли не найду».

— Мне два раза довелось поработать во Франции, — рассказывал он на открытии. — И знаете, там, за границей, у меня особенно обострилось чувство Родины. Чувство обиды за свою Россию. Какой у нас талантливый народ, какая изумительно красивая, богатая земля, но живём бедно, неряшливо. В лучшем случае не замечаем, не видим красоты русского мира, в худшем - доламываем, уничтожаем эту красоту... Последние месяцы я неистово работал. Своими полотнами ещё раз хочу обратить внимание людей на прелесть русской провинции, хочу показать уголки природы, величие церквей и монастырей, которые даже в полуразрушенном состоянии излучают божественный свет, очаровывают душу. Даже в запустении Россия прекрасна. Берегите Родину, люди!...

Величественные и спокойные купола и звонницы Горицкого монастыря, церкви Успения в Пскове, Иверского монастыря на Валдае, пылающее на закате Ферапонтово, возрождающаяся церковь в Шапках и сияющий позолотой над изумрудом лесов и вод купол любанской церкви на полотнах Рогозного напоминают нам с том, наследниками какого богатства мы являемся. И старенькая улочка в Тосно, живописные этюды в Пельгоре и на речке Тигоде, в Гатчине, в Мариенбурге и в Тверской слободе как бы являют собой тот удивительно прекрасный фон, на котором ещё отчётливей выступает храмовая архитектура, подчеркивают её неповторимость и уникальность.

Вот «Дворик в Великом Новгороде». Здесь опять тот же яркий рогозновский колорит в изломах цвета и света, двухэтажный старинный дом, утопающий в зелени, сквозь которую проступают на первый план колоколенка и купол церквушки. Сбоку во дворе, словно белые флаги, сушится бельё, за которым приглядывает старушка, сидящая на скамейке у ветхого палисадника, она заодно прислушивается к тому, как две молодайки что-то обсуждают оживленно рядышком. Типичная картина жизни провинциального уголка, вызывающая чувство мягкой грусти и очарования чем-то более, чем великим, уходящим от нас навсегда.

— Иногда накатит такая любовь к России, что впору задохнуться, — признается художник. — Боль моя, свет мой и радость... Этим и живу.

Невозможно оторвать взгляда от его деревни Холыньи под Новгородом. Это целая картина русской жизни вдали от городской суеты. Как много здесь играющей всеми гранями лучей воды, отражающей небо. Здесь старые лодки у берега, на одной из которых люди готовятся к отплытию, у другого берега торчащие из воды колья, обозначающие утопленные до срока бочки со знаменитыми холынскими огурчиками. Очень точная примета. Дома на берегу переходят в деревья, а деревья в дома, и настолько здесь сливается человек с природой, что почти не виден, настолько естествен в своей повседневной работе. Этот пейзаж вызывает восхищение не только и не столько опять-таки волшебным колоритом красок, сколько умением убедительно изобразить картину жизни и природы конкретной деревни, настолько русской и вечной, что ошибиться невозможно. А вглядитесь в «Вяжищский монастырь» и вы поймёте непреходящее — насколько православие и русская природа гармоничны в своём единстве. Купол древнего монастыря как бы растворяется в самом небе, а стены словно проросли из земли, как берёзы и ветлы, и всё дарит тепло человеческому сердцу.

Работы Геннадия Рогозного требуют внимания. У его полотен хочется задержаться, постоять, вглядеться, поразмыслить. Тогда характерность его живописного стиля, мастерства, метода раскрывается со всей очевидностью. Увидев такой пейзаж один раз, его уже не спутаешь ни с каким другим, он остаётся в памяти надолго.

«Псков. У церкви Георгия со Взвоза». На мой взгляд, это одна из лучших картин Рогозного, одна из самых характерных. Типичный старинный двухэтажный особняк, низ каменный, белый, верх — деревянный, окрашенный синей краской, полуразрушенные стены церкви, могучее дерево рядом, осенняя улица с первыми опавшими листьями, полусонный мир, где на улице несколько людских фигур — этот уголок старого Пскова доживает свой век в своём прелестном запустении, в каком-то неповторимом очаровании былого великолепия и былой основательности.

Выставки Геннадия Рогозного у себя на родине, в городе Тосно, где он живёт, всегда вызывают оживление в обществе. Художника знают, любят, им гордятся. Несмотря на трудности современной жизни, Геннадий не теряет присутствия духа и считает, что спасаться в этом мире надо только работой. Грех опускать руки, впадать в уныние. Россия возрождается, считает он. Об этом и одна из его недавних работ «Журавли возвращаются». Сквозь ненастье прошлого и муть настоящего пробивается в небе журавлиный клин, зависший над куполом сельской церквушки. Половодье. И надломившийся куст ветлы вот-вот унесёт река времени, и шаток мостик через бурлящую речку, ведущий к церкви. Но другого пути нет. И его не проглядывается. Начинается новая жизнь — земли, природы, России. «Всё возвращается на круги своя...»

Жаль, что эта, как и многие другие прекрасные работы, куплена и увезена за границу. А что делать? Жить-то надо. Геннадий Рогозный мечтает о том времени, когда бы картины русских художников оставались в Отечестве, висели в родных школах, в Домах культуры, в детских садах, в учреждениях, в квартирах. Чтобы люди были окружены родными пейзажами, причащались красотой, дорожили ей, а значит, и больше любили Россию.

Будем надеяться, что не за горами это время.

Николай Рачков

"Русская провинция" - №2 за 2000 год - Живописная Россия